Книга "Закономерная случайность"
Появление речи
[Предыдущая глава] | [Оглавление] | [Следующая глава]Многие животные в той или иной степени умеют обмениваться сигналами, сообщающими об опасности, помогающими добывать пищу или находить партнёра. Но все известные подобные примеры не могут сравниться с человеческой речью. Это обстоятельство подогревает интерес к причинам возникновения речи.
Тайну происхождения речи правильнее разделить на два вопроса: что послужило начальным толчком к зарождению речи, и как протекал процесс её формирования. По второму вопросу существует множество гипотез, среди которых наберется с десяток вполне заслуживающих внимания. Они, пусть не по отдельности, но вместе взятые, рисуют вполне правдоподобную картину постепенного развития понятий и соответствующих им произносимых звуков. Что же касается выявления фактора, запустившего этот процесс, то данный вопрос рассматривается менее тщательно. Конечно, фактор этот появился, вероятно, тоже не в один день, но смешивать его с процессом формирования речи всё-таки было бы неправильно.
О причинах появления речи существуют разные мнения. Одно из них допускает, что речь возникла в результате развившейся способности издавать достаточно сложные звуки. Также встречается мнение, что речь развилась, как инструмент лжи, создающий эволюционное преимущество для тех, кто им владеет. Можно ли обнаружить в этих гипотезах зерно истины? Насчёт лжи, если не касаться происхождения речи, то в этом есть немалая доля правды. Ложь, как побочный эффект владения речью, бывает очень выгодна. Пример тому - политика. Но вот применительно к происхождению речи обе версии выглядят крайне неубедительно. Прежде всего из-за того, что и другим представителям животного мира ничего не мешало обрести развитую речь теми же путями. Некоторые птицы неплохо подражают человеческой речи. Кроме того, способность издавать разные звуки с точки зрения кодирования информации вообще не является чем-то необходимым для развития средства общения. Ведь это не обязательно должна быть речь, подобная человеческой. Например, если пофантазировать, коровы могли бы выстукивать копытом своеобразную "морзянку", а кошки могли бы передавать сообщения замысловатыми движениями хвоста (подобно человеческому языку жестов). Но ничего подобного не происходит. И польза от лжи не может быть причиной развития речи уже в силу того, что кошки и коровы теоретически также могли бы извлекать эту пользу. Конечно, если бы дело было только в этом. Вряд ли они отказались от такой возможности в силу особой природной честности. К тому же такая сомнительная польза имеет и обратную сторону - потерю доверия и уважения в своём обществе. Да и сам лжец может быть обманут. А общество, где процветает обман, больше теряет, чем выигрывает. Нет, это не причина появления речи. Тогда что же послужило толчком к развитию сначала устной речи, а позднее и письменности?
Владение речью, конечно же, не ограничивается лишь умением издавать разнообразные звуки. Это достаточно сложный продукт эволюции. И, как любой продукт эволюции, он имеет свою причину - некую первичную потребность, вслед за которой стала развиваться и способность. Только в такой последовательности, но не наоборот.
Некоторые исследователи предположили, что толчком к развитию речи послужила технология изготовления примитивных орудий труда. В ходе экспериментов выяснилось, что передача опыта от учителя к ученику путём лишь подражания позволяет получить орудия гораздо худшего качества и в меньшем количестве. Это уже больше подходит на роль искомого фактора, но одно лишь правильное раскалывание камней здесь абсолютно ни при чём. Всё дело в появлении понятий и целей, которые невозможно увидеть или потрогать. Иначе говоря, у предков человека стало развиваться воображение. И, конечно, оно имело значение не только при изготовлении орудий труда.
Судя по всему, мы единственные на Земле существа, которые научились формировать образ цели в своём воображении, и, с помощью того же воображения, находить способ достижения этой цели. Но если каждый преследует свою собственную цель - это не очень продуктивно. Гораздо большего эффекта можно добиться, когда одной целью озадачена целая группа. Ещё больший эффект можно получить, когда в группе распределены роли. Это особенно важно в дикой природе, где от слаженного сотрудничества может зависеть выживание. Но если, например, в волчьей стае проблемой постановки цели и распределения ролей занимаются инстинкты, то предкам человека пришлось искать другой способ. На воображаемые цели из-за их бесконечного разнообразия инстинкты не распространяются.
Итак, в далёком прошлом предки человека столкнулись с необходимостью передавать друг другу воображаемую цель и объяснять, кто и что должен делать, чтобы цель была достигнута. Примитивные средства коммуникации, какими обладают многие животные, в данном случае оказались бесполезны. Понадобилась более сложная система понятий для передачи образа цели и способа её достижения. В итоге возникло эволюционное преимущество у тех, кто лучше других умел объясняться с соплеменниками. Это и привело к постепенному развитию человеческой речи.
Теперь сам собой снимается и вопрос о том, почему не разговаривают коровы и кошки. Они этого не делают вовсе не из-за трудностей с извлечением разнообразных звуков, а просто потому, что не испытывают потребности разговаривать. Для возникновения такой потребности нужно, как минимум, чтобы образ цели, побуждающий к обмену сведениями, мог оказаться в составе текущей модели. Но её фактическая компонента не способна присоединить воображаемый образ. А что касается воображаемой компоненты, то ею владеет только человек.
Речь играет ещё одну важную, хотя и не столь очевидную, роль. Чтобы понять, в чём она заключается, обратимся на минуту к вычислительной технике. Всем известно, что файлы, записанные на съёмный носитель при помощи одного компьютера, можно перенести и прочитать на другом компьютере. Такая возможность обеспечивается единством стандартов, и, в частности, методов кодирования информации. При несовпадении стандартов возникает несовместимость, препятствующая использованию файлов на другом компьютере. Такое случается, например, когда различаются операционные системы машин или форматы файлов. Когда же мы говорим о мозге какого-то человека, то никаких стандартов, подобных тем, что используются в технике, вообще не существует. В этом смысле каждый мозг устроен немного по-своему. Но имеются в виду вовсе не анатомические особенности. В каждом отдельном случае информация (образы общей модели) кодируется своим собственным способом. По этой причине, даже если бы можно было "скидывать" мысли одного человека на какую-нибудь "флэшку", то никто, кроме этого же человека, не смог бы эти мысли с "флэшки" прочитать - даже брат-близнец. Но речь позволяет перекодировать образы, свойственные одному человеку, в некий общедоступный "формат". Когда мы разговариваем, наши мысли по пути от одного собеседника к другому претерпевают двойную перекодировку. Сначала индивидуальные образы одного человека преобразуются в слова, а затем - снова в индивидуальные образы, но уже понятные другому человеку. Разумеется, двойная перекодировка значительно снижает точность передачи мысли. Сказывается и ограниченность языка - понятные всем образы речи гораздо грубее, чем индивидуальные. Вот почему говорят, что мысль изречённая - есть ложь. Но, несмотря на такое несовершенство нашего способа общения, мы имеем невозможное - общедоступный стандарт, позволяющий нам обмениваться информацией подобно тому, как это происходит между машинами.
Речь скрывает в себе ещё много удивительных фактов. Путём несложных наблюдений можно заметить, что язык, на котором мы разговариваем, является аналогом общей модели - совокупности образов, описывающих наши знания о мире. Мозг каждого человека с рождения активно работает над созданием такой модели. Она очень важна для нас, так как из её элементов формируется текущая модель, позволяющая ориентироваться в окружающей действительности. Но, как уже было сказано, общая модель у каждого своя. Язык же является неким усреднением и обобщением общих моделей множества людей.
Свой речевой аналог имеется и у текущей модели - это высказывание, или мысль, сформулированная в словах. Получается, что во время диалога два человека обмениваются текущими моделями, складывающимися в их сознании. Происходит это так. У одного из собеседников возникает желание передать другому какую-то мысль, а по сути - состав текущей модели. Это может быть что угодно, в том числе и вопрос. Он пытается сформулировать воображаемую компоненту своей текущей модели при помощи слов. Эта задача бывает непростой, учитывая, что одну и ту же мысль можно высказать множеством разных способов. От точности высказывания зависит правильное понимание мысли собеседником. Но благодаря тому, что образы общей модели (из них состоит текущая модель) и образы языка ассоциативно связаны (ведь это две параллельно существующие модели мира), данный процесс зачастую происходит "на автомате". Далее человек произносит свою фразу. Это делается "механически" при помощи речевых навыков. Услышав высказывание, второй собеседник воспроизводит в своём воображении закодированную в словах мысль, замещая слова соответствующими образами собственной общей модели. Этот процесс, как правило, значительно проще, потому что готовое высказывание чаще всего имеет мало вариантов толкования. Да и по себе мы знаем, что слушать речь легче, чем что-либо рассказывать, не имея заранее подготовленного текста.
Итак, один человек сказал, а другой - услышал. Результатом становится удивительная вещь - у слушателя в воображении выстраивается текущая модель, аналогичная той, которую пытался сообщить говорящий. С письменной речью происходит то же самое с той лишь разницей, что промежуточным каналом передачи информации служит не звук, а печатный текст. То, что вы сейчас читаете, работает по тем же правилам. Данный текст - это тоже закодированная в словах текущая модель. В процессе чтения ваш мозг воспроизводит аналог текущей модели при помощи собственных образов. Новые структуры текущей модели закрепляются в общей модели в виде нового знания. Так происходит обмен между людьми идеями, знаниями, целями при помощи речи.
Из сказанного выше следует интересный вывод: изучая структуру языка, можно многое узнать о некоторых функциях мозга. Прежде всего, о том процессе, который мы называем мышлением. Хотя бы уже потому, что в нём часто используются слова. И хотя слова предназначены лишь для формализации модели, в каком-то смысле язык дублирует общую модель. Строение языка близко к строению общей модели, что даёт дополнительный источник данных для изучения.
Но речь - далеко не единственный способ построения формализованных моделей, хотя его следует признать основным. Человечество изобрело множество других инструментов моделирования различных систем и процессов. Одним из них является математика. Её применение позволяет дополнить модель средствами количественной оценки параметров. Заметим, что сама по себе математика в отрыве от качественной модели не имеет смысла. Качественная модель формулируется обычно посредством речи, либо с помощью другого инструмента моделирования, которым может быть, например, графика. В качестве примера возьмём создание электронного прибора. Прежде чем изготовить прибор, необходимо провести его полное моделирование. Полная модель, как минимум, содержит электрическую принципиальную схему (качественное моделирование при помощи графики), описание принципа работы устройства (качественное моделирование при помощи речи), а также расчёты и формулы (количественное моделирование при помощи математики). Но это только вершина "айсберга". Возможность моделирования прибора обеспечивается существованием мощного фундамента, который состоит из теорий. Всякая теория - это, в сущности, тоже модель. Теория - это система правил и закономерностей, подобных тем, которые действуют в реальном мире в пределах области применения данной теории.
Теории не бывают верными или неверными. Они бывают полезными и бесполезными. Любая теория - ложь. Ведь каждая из них - всего лишь модель. Она никогда не бывает полной, всегда чем-то пренебрегает и всегда имеет ограничение области применения. Полезность теории зависит от того, насколько легко она позволяет строить модели реальных систем, и насколько точно поведение таких моделей соответствует поведению реальных систем. Модели нужны для прогнозирования поведения систем. Что это даёт? Модель существует в информационном пространстве, поэтому процессы в ней обратимы. Благодаря этому любую ошибку можно легко исправить. А вот ошибки в реальных системах обычно влекут за собой физически необратимые последствия, и потому обходятся дорого. По этой причине нельзя ничего серьёзного построить в физическом мире без предварительного моделирования в информационном пространстве. А наша речь делает модели понятными разным людям.
[Предыдущая глава] | [Оглавление] | [Следующая глава]